В настоящее время, когда у нас в России вопрос о душе человека и животных стал не столько философским, специально-научным, сколько острым дискуссионным идеологическим вопросом дня, — значение зоопсихологии, как самостоятельной и как вспомогательной дисциплины, возросло необычайно.
На нее устремлены с ищущим вниманием взоры представителей многих родственных ей наук, — биологии, психологии, психиатрии, педологии.
Ее данные полагаются в основу конечных эволюционно-теоретических выводов. Ее достижения привлекают интерес каждого широко-образованного человека.
Эти причины достаточны для оправдания перевода на русский язык предлагаемого популярного выпуска по зоопсихологии, после многолетнего перерыва в издании [1] чуть ли не первого краткого руководящего труда[2], претендующего на всестороннее ознакомление с предметом зоопсихологии и ее новейшими достижениями.
Автор книги — известный немецкий ученый-зоолог, написавший несколько солидных трудов по зоологии[3], зоопсихологии[4] и эволюционной теории[5], и уже эти данные вполне гарантируют достоинства книги в отношении авторитетности, об'ективности и широты изложения предмета.
Книга чутко улавливает не только идейные запросы дня, но и созвучно отвечает господствующему материалистическому мировоззрению времени.
Автор книги — сторонник об'ективного понимания науки о душе животных. В своем изложении он исходит только от эмпирических данных и конструирует все основные зоопсихологические понятия (как рефлекс, инстинкт, рассудок, память) на базе точных естественных наук (анатомии, гистологии, физиологии), являясь приверженцем взгляда, что корни психической жизни надо искать в строении нервной системы.
Как ревностный эволюционист, проф. Циглер и в основу предлагаемой книги полагает эволюционно-теоретическую точку зрения: он трактует зоопсихологию, как сравнительную психологию, имеющую конечной целью построение родовой, «филогенетической» души.
Эволюционные этапы развития психики, в соответствии с эволюцией коррелативно связанной с ней нервной системы, автор полно, иерархически восстанавливает нам по всей зоологической лестнице существ — от простейшего, одноклеточного живого существа до высшего животного, — вплоть до конечного звена ряда — человека.
К чести автора книги следует отметить, что, в противовес многим, даже гораздо менее, чем сам он, материалистически настроенным зоопсихологам, он рабски, панически не боится оперирования с психологическими терминами, как, напр., «психическое», «душа», «рассудок» и т. п. Он считает, повидимому, что пока эти термины в известном смысле незаменимы, что они не таят в себе ничего одиозного для об'ективной зоопсихологии, ибо существенно не обозначение, а понимание, расшифровка этих терминов, эта же их расшифровка у Циглера насквозь материалистична.
Столь же об'ективен и широк по кругозору проф. Циглер и в своих конечных выводах.
С совершенной справедливостью выдвигая высоту психической сферы человека сравнительно с таковой самого высшего животного, — принимая во внимание развитие человеческого интеллекта, главенство рассудочной деятельности над инстинктивной, господство у человека мира благоприобретенных идей над миром прирожденных влечений и инстинктов, — автор тем не менее не отказывает высшим животным в способности мышления, сходного с человеческим.
Он поддерживает и точку зрения известного зоопсихолога проф. В. Кёлера касательно высоты мышления человекообразных обезьян, и является горячим защитником фактической достоверности мыслеиз'явлений животных, выражающихся на языке стуков, — «читающих», «пишущих» и «считающих» лошадей и собак.
Циглер с полной справедливостью резко отвергает общераспространенную гипотезу непроизвольной сигнализации, как бы руководящей действиями высказывающихся, выстукивающих животных.
Нижеследующие аргументы, заимствованные нами отчасти из специальных статей, отчасти из данных личной экспериментальной проверки выполнений так называемых мыслящих лошадей К. Кралля в Эльберфельде в июле 1913 г. [6], документально поддерживают это мнение проф. Циглера.
Установленность «мыслеиз'явлений», при посредстве выстукивания, у целого ряда животных: лошадей, собак, кошек.
Осуществление строгих контрольных опытов над выполнениями этих животных при условиях, выключающих всякую возможность сигнализации, при постановке опытов авторитетнейшими учеными наших дней (как, напр., Assagioli, Besredka, Claparède, Gruber Mackenzie, Plate, Sarasin, Edinger, Butel-Reepen).
Наличность считающей и читающей собаки («Ava») у самого Циглера, самолично занимавшегося ее обучением.
Удачность «слепых» опытов, заведомо неизвестных экспериментатору по ответу.
Самостоятельные, произвольные высказывания животных, часто неожиданные и непредвиденные для экспериментатора: высказывания, отображающие примитивность и ограниченность умственного кругозора испытуемых животных.
Своеобразный (несвойственный человеку) фонетический способ обозначения слов.
Обилие грамматических и синтаксических ошибок при высказываниях животных и при диктовке ими фраз, ошибок до такой степени грубых, что их никак нельзя приписать не только производившим экспертизы ученым, но даже мало-мальски образованным людям.
Правильность выполнений совершенно слепой лошади.
Индивидуальные различия при выполнении разными лошадьми тех же задач и у одних и тех же экспертов.
Исключительная математическая одаренность некоторых лошадей.
─────── |
С полным правом обрушиваясь на приверженцев гипотезы сигнализации, умело отражая их нападения своими аргументами, направленными против допущения подобной гипотезы, сам Циглер при интерпретации фактов впадает в некоторую крайность, переоценивая выполнения высказывающихся испытуемых животных.
Он принимает все высказывания за действительные мыслеиз'явления, тождественные с таковыми человека, об'ясняет их как выявления ума и богатой памяти этих животных. Таким образом, проф. Циглер признает у животных наличность мышления в полном его об'еме.
Специалисту-зоопсихологу, лицу, лично работавшему с этими замечательными животными, имеющему в распоряжении многочисленный литературный критический материал [7], посвященный вопросу о «мыслящих» животных, с последним заключением проф. Циглера трудно согласиться.
Стоит привести на справку нижеследующие парадоксальные факты, чтобы невольно насторожиться по отношению к мнению проф. Циглера.
Самопроизвольное выявление арифметической способности на выполнение счета у собаки Рольфа [8].
Быстрое постижение счета лошадьми (в 1 ч. 20 м.) и правильное решение многообразных задач в первый же час обучения.
Самостоятельное постижение лошадьми столь сложных действий, как приведение к одному знаменателю (при оперировании с дробями), решение задач на скобки и произведение извлечения корней 4-й и 5-й степени.
Одинаковость срока решения различных по трудности задач.
Необычайная краткость этого срока (3 — 5 сек.) при выполнении даже сложнейших задач, как, например: извлечение корня 4-й степени из 514.656 (как то имело место в наших личных опытах).
Решение с ошибками простейших задач после преодоления труднейших.
Сложность процесса перевода букв на цифры и правильность выполнения, вопреки троекратному изменению азбуки и вопреки оперированию с числами, как с таковыми (при задачах на вычисление).
Понимание человеческого языка в полном его об'еме, во всех нюансах, при отсутствии обучения этому языку.
Отсутствие выявления в поступках феноменальных животных соответственного высокого умственного уровня: стереотипность их поведения в обычной обстановке, вне лабораторных условий.
Самостоятельные высказывания лошадей, выявляющие разносторонность их знаний, способность их к образованию суждений, умозаключений, понимание ими абстрактных слов.
Превосходство слепой лошади перед слепыми детьми, обучающимися пунктирному чтению, в быстроте постижения чтения (слепая лошадь Берто выучилась читать в 15 дней).
Некоторые из этих приведенных данных заставляют признать у лошадей подчас не только «человеческие», но даже «сверхчеловеческие» способности. И это вызывает недоверие к признанию принадлежности этих выполнений душевному миру животного.
Стоит хотя бы бегло напомнить неустановленность способности животных к элементарному счету, недоказанность у них наличности понятий и абстрактного мышления, заведомую ограниченность их представлений (согласно опытам и выводам проф. Кёлера), отсутствие веских аргументов в пользу действительного (не узко-ассоциативного) понимания животными человеческой речи, чтобы усомниться в об'яснении, приводимом проф. Циглером.
И это выдвигает на очередь упоминание о другой, быть может, более приемлемой, интерпретации «мыслеиз'явлений» замечательных животных, вызывает на сцену гипотезу, высказанную психиатрами Хардером и Котиком, поддержанную доктором Грубером и эволюционистом-зоологом проф. Гюнтером.
Согласно этой гипотезе, в данном случае признается наличность процесса телепатической передачи мыслей от человека к животному.
Проф. Циглер, мельком упоминая об этой гипотезе, отвергает ее допустимость, не считая научным апеллировать к об’яснению одного загадочного явления другим, еще менее известным.
Но у нас в России это последнее обстоятельство не может снять с очереди эту гипотезу.
У нас в России, где одни авторитетные ученые, как академик, Лазарев, — уже говорят о возможности излучения и передачи в пространство, при посредстве электромагнитных волн, возбуждений, ощущений, идущих от головы и мозга человека [9], а другие, не менее авторитетные, ученые, как академик Бехтерев, уже ставят точную экспериментальную проверку явления телепатии и дают благоприятные прогнозы за ее признание, — эта гипотеза не кажется невероятной.
И если настанет то время, когда телепатия будет для нас таким же научно-установленным фактом, как гипноз, в свете ее об'яснений все парадоксы «мыслеизлияний» так называемых мыслящих животных найдут простое естественно-научное приемлемое об'яснение.
Только тогда феноменальные выполнения «чудо-животных» (Wunder-Tiere) не будут столь загадочными, столь парадоксальными, столь ошеломляющими, ибо они сведутся к деятельности подсознательной сферы человека, чутким, но автоматичным восприемником влияния которой явится психическая сфера животного.
В предлагаемой вниманию читателя книге проф. Циглер дает сжатую, но полную историю зоопсихологии, знакомя с эволюцией взглядов на душу животных от древних времен до наших дней.
И это дает нам масштаб не только для оценки современного состояния зоопсихологии, но — что еще важнее — «отражает вековую смену исканий человеческой мысли», направленных к решению глубочайшей проблемы о природе душевного мира человека, выявляет зависимость разрешения этой проблемы от господствующей идеологии соответствующего времени, — идеологии, в свою очередь обусловленной высотой культурного развития народа соответствующей эпохи.
И это дает нам надежду, что и современное воззрение на душу животных, — для специалиста-зоопсихолога во многих своих пунктах неясное, противоречивое, спорное, несовершенное, — сменится со временем более всесторонним, более глубоким, гармоничным и проникновенным пониманием.
Хотелось бы, чтобы наша молодая, новая Россия была передовой в этом отношении и скорее, чем другие страны, подошла к этому новому и более совершенному пониманию науки о душе животных.
Н. Ладыгина-Котс.
Москва, 2-го февраля 1924 г
─────── |
[1] См. Проф. Циглер: «Понятие инстинкта прежде и теперь». 1917 г.
[2] См. Проф. В. А. Вагнер: «Курс биологии животных, ч. II. Сравнительная (или общая) психология, как одна из основных частей биологии». 1921 г. Ставрополь. Издание на правах рукописи).
[3] «Zoologisches Wörterbuch». 2 Aufl. 1918. Lehrbuch der vergleichenden Entwicklungsgeschichte der anamnisch6n Wirbeltiere
[4] Der Begriff des Instinktes einst und jetzt Jena 4 Aufl. 1922. Die Seele des Tieres. Berlin. 1916. (Verlag K. Junk).
[5] Dei Vererbungslehre in der Biologie und in der Soziologie. Jena 1918.
[6] См. Н. Н. Ладыгина-Котс: «У мыслящих лошадей». Личные впечатления в беглом освещении истории вопроса. Москва, 1914 г.
[7] Достаточно сказать, что написанная К. Краллем книга: «Denkende Tiere» (Мыслящие животные) нашла около 3.000 отзывов в различных изданиях.
[8] См. Дополнения «Г. Э. Циглер. Письма собаки»
[9] «Научное Обозрение» № 1. Академик П. П. Лазарев: «Физико-химические основы высшей нервной деятельности». Москва, 1922 г.