Переходим к особенностям деятельности шимпанзе, требующей включения синтетических, конструктивных приемов изменения предметов — сжатия, сближения, соединения частей для получения проходящего в отверстие трубы годного к употреблению орудия.

Вместо сжатия петлеобразно сложенной проволоки Парис производит то ее распрямление, то растягивание; вместо сближения расходящихся лучеобразно тоненьких проволочек на конце прямой палки он производит их разгибание, хлопотливое распутывание, расплетание, хотя одного приема сильного сжатия его мощной кистью было бы достаточно для их объединения в целый крепкий отрезок.

Вместо пригибания торчащих поперечин из мягкой эластичной проволочки шимпанзе производит трудоемкое раскручивание и обламывание их.

Интересно, что, даже несмотря на их сгибание в процессе оперирования с ними, Парис тем не менее не использует это их свойство и не сжимает их.

Парис нередко больше полагается на показания зрительного анализатора, нежели осязательного, и, несмотря на свободное прохождение мягких поперечин в трубу и их сгибание, раскручивает их.

Не применяет обезьяна прием сплющивания, скручивания, хотя у нее возникают отдельные попытки сделать это. Шимпанзе иногда даже не замечает отрицательных результатов своей работы — например, раскручивает полузакрученную проволоку, раскручивает провод — вместо того, чтобы закрутить и использовать их в качестве орудия проталкивания приманки.

Несмотря на то, что Парис видел, как свертывается тонкая проволочная сетка, ту же сетку, но более широкую и требующую активного ее свертывания, он не свертывает, а разбирает, распутывает, отгибает, рвет, отламывает и в конце концов приводит в полную негодность.

Не сближает Парис концы расходящихся проволок, свободные концы планок; он разводит и обламывает их.

При наличии возможностей применения нескольких, но различных приемов — вычленения или сближения предметов в комплексе, сжатия или отламывания элементов — шимпанзе избирает деконструктивный прием вычленения путем развязывания или отламывания одного элемента, не прибегая к конструктивным приемам их сближения или сжатия.

Все эти отрицательные факты, обнаруживающие неприменение обезьяной конструктивных приемов, указывают не на дефект практического анализа обезьяны, связанный с ошибочным определением свойств пластичности материала (обезьяна не может не ощущать податливость материала, оперируя с ним), а на недостаточность практического синтеза, выражающегося в неспособности обезьяны использовать данные анализа в практически новой его форме, т. е. с применением конструктивных приемов.

Из этих данных явствует, что применение конструктивных приемов, требующих установления более или менее прочных связей между частями предметов, оказывается для шимпанзе глубоко чуждым: в этих случаях он не обращает внимания на конкретные показания кинестетического анализатора, вскрывающего свойство податливости частей предмета, не использует это свойство, а наоборот, производит разрушение пластичного материала, осуществляя деятельность, требующую во много раз большей затраты мышечной энергии, сил и времени, чем надо было бы в случае применения конструктивного приема. Вместо одного приема сжатия шимпанзе производит 14 лишних движений расчленения, работая вместо 2—3 сек. — 7 мин., делая иногда вместо одного 10 лишних действий. Ясно, что в этих случаях он не улавливает соотношения частей сложных эластичных предметов, их связь в целом.

По-видимому, и образовавшийся в условиях наших опытов навык на осуществление деконструктивной деятельности упрочил этот столь свойственный обезьяне в природных условиях прием оперирования. При частом осуществлении тех же приемов деятельности аналитико-синтетический процесс приобретает известную стереотипность своего протекания.

Только однажды, в более поздних опытах, взяв предмет (расходящиеся планки) в обе руки и случайно их сблизив, шимпанзе употребил их сложенными. Этот удачный прием он возобновил и позднее (оп. 646) и успешно использовал его.

Здесь мы обнаруживаем, что Парис способен быстро повторно употребить даже случайно удачный конструктивный прием. Опыт его учит. Следовательно, и форма протекания практической аналитико-синтетической деятельности обезьяны может измениться в зависимости от прошлого опыта.

Трудность осуществления Парисом конструктивных действий еще более рельефно выявляется при анализе его оперирования составным орудием и при специальной постановке опытов на составление орудия путем соединения его из нескольких частей.

Ранее уже было отмечено, что применение деконструктивных приемов у шимпанзе является настолько обычным актом, что он осуществляет эти приемы даже вопреки надобности (например, при оперировании составным предметом, (состоящим из двух или трех частей) годным к непосредственному употреблению.

Как то было показано ранее (стр. 221— стр. 229), в большинстве случаев при оперировании с орудиями, составленными из двух и трех частей, шимпанзе их разъединяет, у него не возникает даже и попыток к их соединению; значительно реже эти попытки появляются, но отменяются обезьяной, и предметы используются ею разрозненными. Только в виде исключения части соединяются Парисом после их разъединения и употребляются обезьяной как целое составное орудие.

Как это уже было отмечено, факторы, побуждающие к разъединению составных частей предложенного орудия, следующие:

Все это показывает, что, хотя шимпанзе поступает явно неправильно, не улавливая подлинных связей между предметами, разъединяя годное к непосредственному употреблению составное орудие, эта форма его поведения мотивирована прочностью выработавшегося генерализованного зрительного образа о внешнем виде пригодного орудия (как целого, крепкого предмета), условным рефлексом, навыком на деконструирование, памятью об успешном достижении цели разнятым орудием.

Таким образом, характер деятельности шимпанзе в случаях его оперирования составным орудием определяется стабильностью его навыков и трудностью замены прежнего навыка новым на базе немногих удачных опытов действия неразрозненным составным орудием. Практическая аналитико-синтетическая деятельность стабилизируется.

Шимпанзе автоматически переносит прежние знания, умения и навыки в новую ситуацию. У него отсутствует правильный анализ соотношения составных частей орудия и их взаимной связи и эта нечеткость анализа вызывает порочность его практического синтеза.

Все же на фоне этих условий, побуждающих к разъединению, в действиях шимпанзе наблюдается небольшой процент случаев, когда у него возникают попытки к соединению, правда, далеко не всегда оканчивающиеся удачей и лишь в виде исключения приводящие к успеху.

Какие же факторы, кроме главных, перечисленных выше, тормозят осуществление начатого соединения разрозненных элементов, не дают возможности обезьяне довести до конца, удачно решить иногда в принципе правильно намеченное разрешение задачи?

Иногда эти факторы — внешнего порядка . В начале деятельности это может быть плохое владение конструктивными приемами — недостаточно энергичное составление, неловкая координация рук, когда необходимо осуществление довольно точного движения составления, требующего точной координации глаза и руки; в более поздних опытах отрицательными факторами являются поспешность составления, недостаточная внимательность обезьяны, отвлечение посторонними стимулами, незамечание невозможности составления тростинок с закрытым концом ^[159] , переключение на процессуальную деконструктивную деятельность (начинающуюся с разъединения элементов, переходящую к расщеплению, грызению составных элементов, а иногда и их полному разрушению); отсутствие активного включения зрительного анализатора и его содружественной деятельности с кинестетическим в течение всего периода составления.

Наконец, укажем на некоторые возможные факторы, благоприятствующие соединению разъединенных элементов в тех немногих случаях, когда это соединение осуществлялось обезьяной. К этим факторам принадлежит длительный неуспех в орудовании разъединенными элементами, освоение Париса с составным орудием, удачное употребление составного орудия как целого и последующее затормаживание его разъединения. Прекращение попыток разъединения предметов, может быть возникало иногда вследствие усиления настойчивости обезьяны в соединении элементов при длительном промедлении в получении приманки.

Переходим к особенностям деятельности шимпанзе, связанной с выполнением конструктивных актов, направленных на составление из разрозненных элементов орудия выталкивания.

Остановимся на факторах, тормозивших осуществление конструктивных актов. Этих факторов несколько. Главные из них:

Ограниченность интеллекта шимпанзе состоит в отсутствии усвоения обезьяной причинно-следственных связей, что приводит к разрешению ею задач на более низком психологическом уровне, только в результате установления пространственно- временных связей. Вследствие этого при решении задач на конструирование у обезьяны происходит огромная затрата энергии, применение ненужных двигательных приемов, требующих для своего выполнения большого времени, сил и энергии.

Какие же благоприятные факторы помогают шимпанзе в подавляющем большинстве случаев решать задачу без применения конструктивных приемов?

Среди этих факторов существенное значение имеют:

Все эти приемы направлены обезьяной к достижению цели непосредственным, прямым путем или опосредствованным, но при установлении связей с самой приманкой, а не вне ее, удаленно от нее (хотя бы и временно), что и обеспечивает шимпанзе (в подавляющем большинстве случаев) решение задач.

У шимпанзе наблюдается как бы негативизм к осуществлению прочных конструктивных связей между предметами биологически нейтральными; подобного рода конструирование является для него, по-видимому, актом чуждым, чтобы не сказать противоестественным.

Напомним, что конструктивные связи между предметами, как правило, осуществляются шимпанзе в естественных условиях при гнездостроении, и хотя они и включают соединение предметов, но это соединение осуществляется, например, при использовании развилков дерева — в виде грубого нагромождения стволов и веток, составляющих базу гнездового настила, и скрепления путем сплетания периферических веток гнезда. Произвольно осуществляемые обезьяной конструктивные действия игрового порядка (как то отмечалось во второй части работы) обычно сводятся у шимпанзе к непрочным соединениям предметов путем их опутывания или обвязывания.

Принцип соединения частей путем составления на воле у шимпанзе не наблюдается, хотя прием вставления пальца или палок в полости обычен в обиходе шимпанзе.

Итак, у шимпанзе имеется лишь эпизодическое осуществление самостоятельного и направленного конструирования, наблюдающегося в виде исключения на фоне иных способов решения обезьяной задач: у него нет систематического осуществления подобного конструирования.

Составление элементов отсутствует несмотря на то, что обезьяна явно замечает при доставании приманки из трубы недостаточность оперирования одним элементом и постоянно последовательно привлекает другой, вмещаемый в трубу элемент.

Обезьяна осуществляет присоединение предметов одних к другим, просовывая их в трубу но направлению к достигаемой цели, но она заранее не представляет мысленно результата этих соединений, она не может оперировать представлениями , зрительными образами.

Процессуальное составление элементов не выявляет для шимпанзе сущность этого составления, т. е. удлинение предмета, почему и не подводит его к намеренному направленному составлению частей для получения удлиненного предмета.

По-видимому, осуществление конструктивных актов для шимпанзе труднее, необычнее и противоестественнее, чем выполнение более знакомых и в природных условиях актов деконструктивных (обычно осуществляемых, например, в процессе обработки пищи или при сламывании веток для конструирования гнезда).

Вот почему в результате анализа конструктивной формы деятельности шимпанзе в условиях опыта мы должны подчеркнуть ряд ее отрицательных черт.

Укажем хотя бы на то, что применение конструктивных приемов (сжатия, сближения, скручивания, скрепления частей) является для шимпанзе деятельностью явно чуждой, хотя технически он и владеет всеми этими приемами.

Обнаруженные в процессе обращения с предметами такие свойства предметов, как их эластичность, используются обезьяной, но не в конструктивных, а в деконструктивных актах.

Попытки переключения шимпанзе на явно чуждые, непривычные приемы конструктивной формы деятельности хотя и имеются у шимпанзе, но зачастую они не заканчиваются удачей. Это конструирование тормозится, изменяется на ходу и отменяется.

Резюмируя главные причины, тормозящие применение конструктивных приемов, следует сказать, что они связаны с преобладанием навыковой формы деятельности шимпанзе, с руководством его привычным генерализованным зрительным образом, представлением о пригодном орудии, с неспособностью к мысленному оперированию представлениями о результате соединения элементов (т. е. удлинении), с неспособностью шимпанзе к образованию понятия удлинения.

Неулавливание обезьяной причинно-следственных связей, которые существуют между предметами или явлениями, объяснимо тем, что, разделяя части составного орудия, как и соединяя их, шимпанзе в практических своих действиях не переходит к познанию внутренней сущности связей элементов.

Шимпанзе не производит анализа отношений предметов с выделением их существенных свойств, определяющих характер этих отношений и условия укорочения или удлинения предметов. От чувственного плана действия, практических проб составления и разъединения элементов составного орудия шимпанзе не переходит к оперированию в мысленном плане, в плане обобщения результатов анализа.

Это несовершенство практического анализа шимпанзе отражается и на несовершенстве его практического синтеза. Когда обезьяне приходится приводить в связь два элемента биологически нейтральные, конструируя из них составное орудие в том случае, если имеется в наличии биологически значимая цель, — приманка, то эта цель переключает на себя внимание шимпанзе и побуждает доставать ее непосредственно природными органами — руками — или взятыми в руку единичными, последовательно вставляемыми в трубу орудиями, направленными к цели.

Таким образом, оказывается, что у шимпанзе предлагаемые ему для составления отдельные элементы (короткие палки), ранее употреблявшиеся как единичное орудие, в последующем выступают в тех же качествах, которые были закреплены у него в прошлом. Эти знакомые, т. е. сильные свойства предметов, «свойства жизненно, практически существенные» ^[160] вследствие их сигнального значения по закону отрицательной индукции тормозят у шимпанзе способность воспринимать или увидеть их с другой стороны, в новых связях и отношениях, в предметах, составленных или требующих составления.

Таким образом, вместо решения задач, требующих конструирования составного предмета и выполнения этого действия на базе установления причинно- следственных связей, шимпанзе решает эти задачи на основании выработки пространственно-временных связей, т. е. на более низком уровне непосредственных восприятий, уже выработавшихся генерализованных зрительных образов, а не на основе оперирования представлениями соединяемых элементов, мысленного комбинирования их с учетом результатов этого комбинирования в качестве образа удлиненного орудия.

Обезьяна, согласно высказываниям И. П. Павлова, не может связать по следу два раздражителя ^[161] , и в нашем эксперименте это положение нашло свое лишнее подтверждение.