Условия опыта: перед животным располагается несколько (от трех до шести) одинаковых по форме и величине бумажек двух наиболее резко разнящихся ахроматических цветов: черного и белого. (Табл. 1.1, Табл. 3.4, Табл. 3.5).

Вслед за называнием определенного цвета и указыванием соответственно покрашенного объекта жестом протягивания руки экспериментатор требует осуществления животным акта избрания. После удачного, верного выбора животное поощряется, в противоположность ошибочному выбору, за которым поощрения не следует. Почти после каждого избрания меняется взаимное расположение, как и количественное соотношение предъявленных объектов обоих цветов: то берется бо̀льшее количество белых, то черных цветных объектов. Сначала предъявляется лишь однородный вопрос — требуется исключительно белый цвет (Табл. 3.4, рис. I, 1, Табл. 3.5, рис. I, 1).

Ответы, выборы животного и после нескольких — примерно десяти — повторяющихся и направляемых экспериментатором избраний обнаруживают пока явное непонимание животным предъявляемых требований экспериментатора и свидетельствуют о случайности характера избрания. Несмотря на энергичное, рельефное отвергание, настойчивое отстранение экспериментатором неверно избранного объекта, последующий ответ животного на тот же вопрос часто упорно, одинаково ошибочен ^[43] . Так, при спрашивании белого цвета шимпанзе подает в ответ какой-либо черный цветной объект, а при отстранении последнего обращается к избранию другого объекта, но также черного. (Табл. 3.4, рис. 2).

Ближайший, следующий этап: намечается лишь смутное нащупывание животным опорных точек для избрания, но в направлении, не соответствующем требованиям экспериментатора. В контрольных опытах, при изменении величины некоторых цветных объектов (в сторону увеличения, как и уменьшения их), замечается выбор животным именно этих, уклоняющихся по величине объектов, притом уменьшенных предпочтительно перед увеличенными; в некоторых случаях количество взятых объектов как будто определяет характер избрания: так, на вопрос о белом, цвете животное избирает и дает одновременно две белых бумажки, а после рельефного поощрения дает другие две, но... противоположного цвета. Чаще же всего при во обновлении тождественного вопроса и после ошибки шимпанзе пытается дать цветной объект с иного места, чем предшествующий взятый, а после верного избрания — с того же места, что и в предыдущий раз.

Отсутствие постижения принципа выбора, как и нащупывание верного решения сказывается и в колебании выбора, в самостоятельных поправках шимпанзе при избрании цветных объектов до предъявления их экспериментатору, при отсутствии какого бы то ни было корректива со стороны последнего. Так, после вопроса, дотронувшись до одного объекта, шимпанзе вдруг отводит руку и обращается к избранию объекта противоположного цвета, но и здесь не избирает до конца, а снова обращается к своему первому решению, которое и осуществляет окончательно. Протоколы пестрят такими отметками: + − +, или − +, или ??+.

Направляющее влияние экспериментатора в смысле внешнего воздействия в этих случаях колебания может быть особенно фатально и парализуется лишь полным невмешательством его в процесс самого выбора. Направляющее воздействие по существу переносится на время, предшествующее акту избрания и последующее за ним, и выражается в подчеркнутом назывании цвета с указанием на соответствующий цветной объект, в выразительном отвергании неверно избранного цветного объекта, в рельефном поощрении за верное избрание, в многократном повторении однородного вопроса, в изменении, многообразной вариации условий взаимоотношения предъявляемых объектов.

После пятидесяти вопросов эпизодически прокидываются факты, говорящие за частичное уловление принципа выбора, за ориентировку по цвету, за отличение цвета как такового ^[44] . Несколько удачных, верных избраний белого цвета, — и вслед за выразительным поощрением шимпанзе начинает регулярно узнавать и находить именно этот цвет при самых разных комбинациях цветных объектов: и при увеличении общего количества избираемых, и при изменении взаимного соотношения обоих цветов в группе «предъявленных к избранию» объектов, и при чрезвычайном усложнении условий их внешнего расположения — почти полном запрятывании искомого белого цвета объекта среди группы тесно сдвинутых объектов другого, противоположного цвета. (В протоколах появляются отметки: + + + + + ).

Правда, при вариации условий верность выбора понижается, примерно, раза в два по сравнению с неизменностью их, падая особенно при возрастающем увеличении количества объектов противоположного испрашиваемому цвета. Тем не менее, самый факт действительного различения одного цвета от другого представляется уже теперь бесспорным.

Имеет место сопоставление тех же двух цветов, называется, предъявляется в качестве испрашиваемого тот же цвет, что и в предшествующем сеансе (то-есть белый); вводится лишь бо̀льшая вариация в группе «предъявляемых к избранию» объектов, количества, формы, величины, как и взаимного расположения избираемых.

Последнее является особенно необходимым, так как замечается тенденция шимпанзе к взятию с определенного места (в случае неизменности местонахождения) последнего верно взятого объекта. Даже более того, определенно наблюдается как бы известное выслеживание животным того, куда, в какое место в группе «предъявляемых к избранию» объектов, полагается для нового, повторного избрания объект, только что верно избранный обезьяной перед тем. Это последнее вызывает настоятельную необходимость введения приема незаметного вкрапления последней верно избранной цветной бумажки в общую группу предъявляемых объектов, составленную к тому же из многообразно-сложенных, часто тесно соприкасающихся и даже взаимно налегающих цветных объектов. Вариация условий, как и раньше, несколько затрудняет и сбивает верность выбора, но в общем оставляет неизменным позитивное решение о способности шимпанзе к отличению белого цвета от черного.

Отличение белого цвета от черного бесспорно: при однородных, повторно задаваемых вопросах и при небольшой вариации условий опытов получается до 100% верных ответов в отношении выделения белого цвета объектов. Бесспорен факт установления прочной связи между зрительным восприятием определенного цвета объектов и двигательным, волевым актом их изъятия; слуховые восприятия, напротив, вовсе не ассоциируются с актом выбора, несмотря на неизменное их сопутствие и наличность в каждом предъявляемом вопросе. Совершенно очевидно, что лишь однородность задаваемых вопросов и устойчивость сложившейся зрительно-двигательной ассоциации (образование условного рефлекса на белый цвет) обусловливают верность выбора.

Звуковые восприятия и по прошествии ста опытов не вклиниваются в установившуюся ассоциацию, не сливаются с ней; даже более того, они всецело игнорируются животным. В контрольных опытах можно молчать, одним только протягиванием руки требуя акта избирания — и выбор производится животным верно; правильное изъятие объектов осуществляется и при произнесении каких угодно слов вместо слова «белый»; а иногда изъятие белого цвета объектов производится самостоятельно самим животным и до словесного предложения самого вопроса.

В целях обращения внимания животного на звук, для оттенения звукового, словесного обозначения цвета вводится требование подачи черного цвета объектов на соответствующее называние его экспериментатором (Табл. 3.4, рис. 2). И здесь всецело обнаруживается предшествующая тенденция: и в отношении избрания черного цвета объектов при однородном, многократно повторяемом вопросе следует положительное решение: быстрое нахождение черных бумажек и легкое их изъятие из группы противоположных по цвету, несколько затрудняющееся, правда, при вариации условий расположения предъявляемых объектов. Но чередование вопросов, смена требуемых цветов, является фатальным для их правильного выбора, обнаруживая полнейшее непонимание и растерянность шимпанзе в отношении предъявляемых к нему словесных требований. Это последнее дает бесспорнейшее доказательство тому, что звуковые восприятия теперь, как и в предшествующих сеансах, не играют роли в акте самого избрания, хотя самое отличение обоих цветов — черного и белого, — как и выбор соответствующих цветных объектов не представляют затруднения для животного.

Явственно обнаруживается, что и, после ста произведенных опытов руководящий, основной принцип избрания цветов до сих пор не уловлен. Цвет и теперь еще не ассоциировался со звуком. Правильная ориентировка выбора происходит, главным образом, по положительной оценке экспериментатора, в соответствии с тенденцией шимпанзе к повторному даванию последнего, перед тем данного, уже одобренного, цвета. Это обусловливает правильность решения при повторно задаваемых вопросах, в то же время приводя животное в тупик после ошибочного выбора.

Весьма характерно, что положительная оценка, одобрение, как более выразительная, приятная и, повидимому, как и более понятная животному, играет вместе с тем и более действительную направляющую роль в акте избрания, чем отрицательная. Это последнее отражается и в том, что часто, несмотря на отвергание неверно избранного цветного объекта, шимпанзе многократно подает объект того же цвета, но — что замечательно — зачастую с иного места, чем взятый перед тем (иногда он перебирает все до последнего объекта того же цвета и затем уже обращается к искомому, противоположному цвету. Следует признать, что понимание значения отвергания у шимпанзе безусловно есть, так как при отстранении неверно взятого объекта, при произнесении слова «нет» — животное вытягивает вперед губы, стонет и волнуется, обнаруживая все обычные признаки огорчения и недовольства (Табл. 3.4, рис. 1, 2), и все же оно не дает нужный противоположный цвет, не останавливается в избрании отвергаемого цвета. Самый же факт последовательной смены предъявляемых животным цветных объектов, их перебирание по месту, говорит за пробы, за нащупывание верного избрания, за стремление к достижению выбора «определенного», «иного», по сравнению с взятым только что, «иного», правда, в отношении иного признака места, а не цвета. Между тем, на основании утверждение выбора экспериментатором и положительной оценки, шимпанзе безусловно руководится в последующем избрании признаком цвета, и при том в отношении обоих предъявляемых цветов: черного и белого^[45]. Этим прежде всего объяснима верность выборов при повторно предъявляемом, одинаковом вопросе и даже далеко не в стереотипных ситуациях. Так, однажды, на вопрос о белом цвете, шимпанзе дал вместо разложенных в обычном месте, подготовленных для избирания бумажек, совершенно «постороннюю», но также белую бумажку, находившуюся поодаль и в совершенно другой роли.

Главные итоги опытов на основании изложенного здесь и выше формулируются в следующем виде: первый предлагаемый вопрос дает только случайно правильный ответ, ближайший, однородный и повторно задаваемый вопрос приводит к неизменно верному ответу и в отношении обоих предъявляемых цветов, тогда как следующее новое изменение требования с неизбежностью влечет за собой ошибочность избрания, при этом всего чаще выполняемого (в отношении выбора цвета) по инерции с предыдущим. Отрицательная оценка не направляет непосредственно ориентировку животного к выбору по цвету.

Только по мере упражнения, со временем намечается более скорое, даже немедленное обращение обезьяны к выбору цвета, противоположного только что отвергнутому, и это сильно сокращает время достижения верного избрания; однако же при беспрестанной смене, при чередовании вопросов — хаотичность, беспринципность выборов остается очевидной.

Является бесспорным, что условный рефлекс на «белый» цвет гораздо более устойчив, чем на противоположный — «черный». Первый цвет чаще избирается до требования экспериментатора, лучше выделяется при самых различных видоизменениях внешних условий Успешность отличения «белого» при однородном вопросе абсолютно безукоризненна, почти за правило равняется 100%.

Ошибочность избрания «черного» особенно заметно повышается в зависимости от того, насколько часто в предыдущем испрашивался «белый» цвет. Попрежнему чередование вопросов сильно ухудшает верность выбора, попрежнему не наблюдается ориентировки по звуковому восприятию; попрежнему величина объекта, как и местоположение его (включенные в контрольных опытах), влияют отрицательно на выбор.

Этот сеанс, осуществленный после вынужденного двухмесячного перерыва в занятиях, обнаруживает безусловное забывание животным и немногого достигнутого в предыдущем. Даже однородное, повторное выделение белого цвета — различение его от черного — так плохо, как во время самых первых и начальных опытов (50%). Следует отметить, впрочем, что повторные упражнения на различение этих двух цветов приводят скоро к улучшению избрания, и уже после восьмидесяти вопросов, даже при значительных усложнениях условий опытов, процент правильных ответов поднимается до 90.

Более подробный, тщательный учет полученных при этом результатов представляется довольно показательным: в первых сорока опытах процент верного различения белого цвета не поднимается выше 60%; в последующих сорока — не спускается ниже 70, доходя до 90%. При таком же количестве повторений, при сходных условиях выделения черного цвета, конечные результаты избрания последнего значительно хуже.

Общее улучшение избрания сказывается, главным образом, в отсутствии повторяемости ошибок на повторно задаваемый тот же вопрос: при отвергании ошибочно взятого цвета наблюдается немедленное обращение животного к избранию противоположного цвета объектов — и это, разумеется, является одним из косвенных, бесспорных свидетельств в пользу различения животным предъявленных цветов и в качестве прямого доказательства ориентировки шимпанзе в выборе только по цвету. Это последнее сбивается лишь при условии введения в контрольных опытах различной формы и величины объектов, предъявляемых к избранию, или при условии оставления постоянства, неизменности их взаимного расположения, что вызывает тотчас же со стороны шимпанзе в первом случае уклонение выбора по величине (в сторону уменьшенных объектов), во втором — к ориентировке выбора по месту. Бесспорность различения обоих цветов как таковых доказывается в совершенстве фактами правильного извлечения животным требуемых объектов определенного цвета из тесной группы предметов иных по цвету, иногда всецело закрывающих собой искомый цвет. Слуховые восприятия попрежнему не входят ингредиентом ассоциации и по прошествии 255 опытов, несмотря на неизменное их включение в каждый вопрос. Таким образом, и до сих пор только повторные вопросы экспериментатора приводят к положительным ответам; только они дают возможность должного учета степени и совершенства различения обоих представленных цветов. Напротив, смена и чередование вопросов до сих пор ведет к непрекращающимся ошибкам, обусловленным, конечно, отсутствием понимания истинного принципа выбора.

В совершенстве подтверждаются ранее полученные данные о лучшем отличении и выделении обезьяной белого цвета объектов по сравнению с черным цветом: и при тождественных условиях выбора белый цвет различается животным гораздо лучше, легче и увереннее, чем черный. Контрольные опыты показывают, что ориентировка по цвету совмещается немедленно с ориентировкой по величине, коль скоро она вводится в условия опыта: выбор обезьяны направляется обычно в сторону уменьшенного (по сравнению с обычно применяемым форматом) размера объектов и тем настойчивее и чаще уклоняется именно в эту сторону, чем значительнее это уменьшение.

Упражнение на повторный выбор одного и того же черного цвета объектов доводит процент выделения названного цвета до 75, независимо от внешних изменений и осложнений условий выбора, но тем самым понижает процент выделения противоположного испрашиваемому цвета — белого (до 37%), коль скоро экспериментатор переходит к требованию последняго. Очевидно, что чем длительнее повторяемость однородного вопроса в отношении одного из предъявляемых цветов, тем длительнее и упорнее ошибочность при предъявлении нового вопроса, при требовании другого цвета.

Так, после девятикратного испрашивания белого цвета в последующем, на вопрос о черном, шимпанзе делает пять раз двойные ошибки (− − +) ^[46] , одиннадцать раз — одинарные (− +) ^[47] , пять раз осуществляется явственно колеблющийся выбор (? +) ^[48] (вслед за касанием до белого — производится избрание черного объекта), и только после этого шимпанзе производит непосредственно верное избрание черного цвета объектов.

Это последнее, как и ошибочность ответов на вновь предложенные вопросы; улучшение выборов только по мере повторения однородных требований; случайность первого удачного изъятия искомого; автоматичность всех последующих верных избраний, как и полная растерянность, ошибочность ответов при чередовании вопросов, — все это говорит за полное отсутствие у шимпанзе постижения руководящего принципа выбора, и это вопреки неизменному участию словесного обозначения при каждом предлагаемом вопросе. Представляется существенно необходимым беспрестанное чередование вопросов и в отношении обоих предъявляемых цветов для оттенения значения звуковых ингредиентов ассоциации, для их внедрения в сферу, в круг производимых животным операций.

Предъявляется требование избрания тех же двух цветов при неизменном чередовании вопросов. Процент верного выделения необычайно мал; верные ответы в лучшем случае лишь в два раза превосходят ошибочные; избрание, будучи лишено прежней базы ^[49] и не опираясь на иную, носит случайный, беспорядочный характер. Звуковые восприятия попрежнему нисколько не влияют на акт выбора, несмотря на все попытки экспериментатора обратить внимание животного на них: громкое, явственное произнесение названия цвета с указанием на соответствующий цветной объект перед выборами; присоединение названия к уже избранному верно самим животным цвету; многократное повторение называния цвета после совершенного, правильного избрания. Это представляется тем более уместным, что самые цвета с каждым сеансом все увереннее и лучше различаются животным. В доказательство последнего возможно привести достаточно убедительные факты: верность выбора искомого цвета объекта из тесно-тесно сближенных объектов противоположных цветов; произвольное, самостоятельное присоединение животным к одному удачно избранному цветному объекту других, тождественных по цвету, при повторном выборе; одновременность изъятия обезьяной нескольких одинаковых по цвету объектов при их случайной топографической взаимной близости.

Звуковые восприятия всецело игнорируются животным, как и раньше. Чередование вопросов в отношении обоих предъявляемых цветов дает упорно повторяющиеся ошибки; выбор совершенно хаотичен — беспринципен, — и это после общего количества 400 опытов. Контролирование собственно различения обоих названных цветов на повторном выборе приводит снова к заключению о худшем отличении черного цвета, по сравнению с белым, о более затрудненном выделении черных объектов из группы избираемых; это как будто говорит о меньшей прочности условного рефлекса, установленного по отношению к черному цвету по сравнению с таковым для белого.

Производится замена предъявлявшихся до сих пор животному объектов матового черного цвета на блестяще черные, привлекающие больший интерес шимпанзе к ним, а вместе с тем и к акту избрания. По сравнению с предыдущим верность выбора черного цвета объектов безусловно улучшается. При повторении вопросов, после верного избрания тот же черный цвет находится обезьяной при самых различных и весьма усложненных условиях выбора и при многообразнейшей взаимной комбинации избираемых объектов (— как в отношении изменения их общего количества, взаимного их соприкосновения, так и вариации количества объектов от каждого цвета —), но, как и прежде, нет и тени ориентировки выбора шимпанзе по соответствующим звуковым восприятиям.

Постижение звукового принципа выбора и после 450 опытов не продвигается нисколько в положительную сторону, хотя ориентировка выбора по цвету остается неизменно: чаще обнаруживается обращение животного к избранию цвета противоположного, чем отвергаемый — сокращение повторяемости ошибок, — безукоризнен повторный выбор, следующий за положительной санкцией, — тем не менее, вопреки всему этому, соединения зрительных и слуховых восприятий не происходит.

Новых данных по сравнению с предшествующими не представляется: опыты сильно нарушаются подавленным эмоциональным состоянием животного (см. вступление стр. 44 — стр. 45. Табл. 1.2, рис. 1).

Новых достижений нет, так как фактические выполнения сильно тормозятся чрезмерно возбужденным, оживленным эмоциональным состоянием животного, совсем не поддающегося успокоению и не могущего сосредоточиться (см. Табл. 1.2, рис. 2 Табл. 3.3, рис. 1. Вступление стр. 39, стр. 44 — стр. 45).

Настоящий сеанс осуществляется после перерыва в один месяц. Предложение вышеприведенных требований оставляет экспериментатора при прежнем впечатлении. Распознавание, различение обоих ранее предлагаемых цветов — черного и белого — бесспорно: факты «повторного», многократного абсолютна верного избрания определенного цвета объекта, нахождение искомого при самых разных, часто крайне усложненных условиях выбора (при едва заметном выступании требуемого цвета объекта из собрания других, противоположных по цвету), давание двух одноцветных объектов одновременно, обращение к выбору другого, противоположного цвета при отвергании одного, последнего предъявленного животным перед тем — все склоняет к положительному выводу.

Также бесспорным остается негативное решение в отношении постижения звукового принципа выбора: слишком очевиден направляющий фактор верного избрания (память последнего верно избранного цвета) при «повторном» выборе; слишком явно беспринципен «новый» выбор. Этим объяснима правильность ответов при тождественных вопросах и их хаотичность при чередовании, смене требования, когда в особенности выбор первого искомого чисто случаен, часто ошибочен до нового случайно верного избрания.

Таким образом, исходная задача экспериментатора — установление условного рефлекса — двигательной, слуховой и зрительной ассоциации («комплекса восприятий») оказалась недостигнутой и в результате 500 опытов. И это несмотря на то, что само животное упорно пытается уловить какие-либо определяющие избрание отправные точки (ориентировка по месту, по величине, по цвету последнего верно избранного по цвету объекта), и все же рельефное, всячески выдвигаемое на первый план, и всячески подчеркиваемое называние цвета отнюдь не сочетается у животного с зрительным его восприятием.

Правда, это удивляет меньше, если вспомнить факты, наблюдавшиеся в жизни данного животного во внеучебной обстановке. Там слуховые восприятия играют явно подчиненную роль по сравнению со зрительными; слуховые ассоциации устанавливаются в итоге многих повторений ^[50] , тогда как зрительные — после одного-двух раз. Так, животное лишь после многих месяцев, при многократных ежедневных называниях его, начинает «знать свое имя», т.-е. реагировать при произнесении его. Преднамеренная тренировка шимпанзе при посредстве звуковых стимулов на различные двигательные реакции ^[51] требует бесчисленных, настойчивых повторений, что при введении зрительных стимулов (жестов, или мимики) устанавливается очень быстро.

В том же направлении говорят факты, выступившие позднее при экспериментах несколько иного типа, опытах включающих ориентировку на основании слуховых, хотя и более простых в звуковом отношении восприятий, именно, при различении букв на звук. И в этом последнем случае шимпанзе очень быстро научился различать буквы, но не преуспел и после многократных упражнений ассоциировать их с соответствующими звуками.