Мы приступили к экспериментам с Парисом в мае 1945 г., т. е. четыре года спустя после изучения его Г. З. Рогинским, и продолжали исследования вплоть до 1950 г.

В первый период нашего исследования мы сосредоточились главным образом на анализе конструктивной, в частности, гнездостроительной деятельности шимпанзе. Кроме того, мы наблюдали и анализировали конструктивную внегнездовую деятельность Париса. Таким образом мы могли вскрыть отношение шимпанзе к разным предметам и конкретно выяснить, как он воспринимает предметный мир, как различает свойства и качества предметов, как устанавливает между предметами более или менее прочные связи, как осваивает предметы и оперирует ими в тех или других ситуациях.

Чтобы выявить особенности конструктивной деятельности шимпанзе, мы систематически наблюдали эту деятельность при свободном оперировании шимпанзе с различным, специально данным ему как естественным, так и искусственным материалом.

Из группы естественных материалов Парису были предоставлены для гнездостроения ветви лиственных растений вербы, липы, вяза, ясеня и др., хвойных (сосны, ели), кусты можжевельника, прутья различных деревьев, свежая трава, сено, солома, сухие листья (дуба, вяза, тополя), деревянные чурки, камни. Из группы искусственных материалов Парису давались бумага (рулоны, широкие листы и узкие полоски), картон, фанера, древесные стружки, различная ткань (холст, бязь, парусина), проволока, вата, клеенка, льняные очески, веревки, нитки и т. д.

Свои наблюдения мы тщательно записывали в форме сплошного протоколирования, в котором шаг за шагом регистрировали все манипуляции обезьяны с предметами как при первом, так и при повторном предъявлении обезьяне тех же объектов. Мы фиксировали всю хронологически развертывающуюся деятельность шимпанзе с каждым предметом, начиная с момента выделения животным предмета из окружающей среды и до момента прекращения манипулирования обезьяны с этим предметом. Особенно выразительные моменты обращения шимпанзе с предметами закреплялись в многочисленных моментальных фотоснимках и зарисовках с натуры.

Далее производился анализ протокольных материалов; вся зафиксированная в записях деятельность шимпанзе с каждым предметом разлагалась на единичные, последовательно осуществляемые действия или манипуляции, и производился количественный и качественный их учет.

За единицу количественного учета принималось единичное действие (например, прикосновение к предмету); потом сосчитывалось общее число манипуляций шимпанзе с каждым предметом; затем проводился качественный анализ манипуляций, который состоял в том, что выявлялся прием обращения шимпанзе с предметом, т. е. определялся характер данной операции как ознакомительной, обрабатывающей или конструктивной и т. д. В соответствии с применением обезьяной тех или других приемов манипулирования и их конечной направленностью определялся и характер формы деятельности.

Последующий наш анализ фактических данных состоял в том, что сосчитывалось число манипуляций, относящихся к той или иной форме деятельности при оперировании шимпанзе с каждым из предложенных материалов или предметов, и вычислялся процент частоты применения к тому или другому предмету данной формы деятельности по сравнению с остальными. Этот процент определялся на основании отношения числа манипуляций данной формы деятельности с каким-либо предметом к общему числу манипуляций, применяемых обезьяной к тому же предмету.

На основании цифровых данных, отражающих число манипуляций, осуществленных шимпанзе с каждым предметом, и соотносительную частоту применения той или другой формы деятельности, мы вычертили ряд кривых, иллюстрирующих вариацию интенсивности развития одной и той же и разных форм деятельности при оперировании шимпанзе с разными предметами (Табл. 5.1—Табл. 5.16).

В итоге анализа многих десятков тысяч манипуляций с самыми разнообразными растительными (40) и искусственными материалами (11) выяснились основные формы деятельности шимпанзе и их специфика, как и особенности его свободной предметной деятельности.

Эти особенности, проецируемые нами на биологические данные, относящиеся к жизни антропоидов в естественных условиях, вскрыли биологическую обусловленность каждой формы деятельности шимпанзе с предметами. Различие интенсивности применения, последовательности наступления, структуры и динамики развития разных форм деятельности выявили исключительную роль образа жизни, условий среды в формировании поведения обезьяны, доказывая детерминированность ее психики условиями ее существования.

Таким образом, с полной очевидностью обнаружилась ведущая роль внешних условий в жизнедеятельности шимпанзе.