Обращаясь к сравнительному сопоставлению изменений положения тела и конечностей дитяти человека и шимпанзе, мы и в этом отношении на фоне общего неоспоримого сходства найдем резко разнящие обоих малышей черты.

Нормально развивающийся маленький человечек подобно шимпанзенку предпочитает больше бегать и ходить, нежели сидеть на месте, и его сидячие позы не менее разнообразны, чем таковые шимпанзе, но те типичные позы, которые мы наблюдаем у последнего, совершенно несвойственны ребенку человека.

Различие относится, во-первых, к положению рук и ног.

В то время как у дитяти шимпанзе при сидении руки зачастую твердо опираются о поверхность почвы (Табл. B.34, рис. 2 и Табл. B.2, рис. 1, 3, 4), у человека только в начальных стадиях развития его способности сидения (от 5 до 9 месяцев) (Табл. B.38, рис. 1) они играют при сидении подсобную опорную роль.

Мы не замечаем у ребенка человека и того уютного укладывания рук на согнутых коленях, которое так обычно для шимпанзе (Табл. B.2, рис. 2; Табл. B.34, рис. 2).

Да и самая типичная поза шимпанзе (Табл. B.34, рис. 2; Табл. B.2, рис. 1—4) — сидение на ровной почве с опорой на тергальную часть туловища с согнутыми в коленях и опирающимися прямо на ступню ногами — является для человека совершенно необычной.

Из многочисленных зафиксированных мной различных поз сидящего на ровной поверхности ребенка я не могла усмотреть ни в одном случае такого положения ног.

Ножки сидящего на ровной плоскости ребенка либо совершенно выпрямлены, сближены и тогда вытягиваются вперед, опираясь о почву задними частями бедер и голеней, так что их ступни направлены вперед и кнаружи (Табл. B.35, рис. 1, Табл. B.66, рис. 1, Табл. B.99, рис. 1, Табл. B.113, рис. 1); либо ноги раскинуты в бока, больше или меньше полусогнуты в коленях и распластаны на поверхности, прилегая к ней наружными боковыми частями бедра и голени, и тогда подошвы направлены внутрь, сближены и смотрят друг на дружку (Табл. B.86, рис. 1, Табл. B.111, рис. 1); либо наконец одна полусогнутая в колене лежачая нога накладывается на другую, находящуюся в том же лежачем положении ногу (расположение ног «калачиком»), и дитя сидит со скрещенными лежачими ногами (Табл. B.72, рис. 4, Табл. B.88, рис. 4), либо обе лежачие согнутые ноги дитя кладет рядом и отводит вбок, направив голени в одну, ступни в другую сторону (Табл. B.34, рис. 1).

Но то закидывание одной из ног кверху, что описано у Иони (Табл. 1.5, рис. 3), я никогда не могла усмотреть у Руди, так как подвижность его ног в вертлужном суставе далеко не так велика, как у его черного сотоварища (табл. 30, рис. 2). Самое большое закидывание ноги у Руди видно на Табл. B.62, рис. 4.

С другой стороны, всем нам хорошо известна излюбленная поза ребенка — сидение «на-корточках» (Табл. B.38, рис. 4), когда он, опираясь о подошвы полусогнутых в коленях ног, держа на весу туловище, длительно может пребывать в таком положении, созерцая что-либо, сидя на одном месте (на полу или на земле), сосредоточенно занимаясь каким-либо делом. И эта поза многократно пестрит в моих фотографических снимках с мальчика (на протяжении от года до 7 лет его жизни), при самых разнообразных формах его игр (например при разбирании, рассматривании находящихся в ящичке предметов, при действии забивания молотком, при процессах конструирования на земле, при черчении на песке и многих других) (Табл. B.38, рис. 4, Табл. B.98, рис. 4, Табл. B.111, рис. 4; Табл. B.96, рис. 5, Табл. B.107, рис. 5; Табл. B.70, рис. 1, Табл. B.106, рис. 1; Табл. B.103, рис. 2; Табл. B.111, рис. 6; Табл. B.114, рис. 3).

Только в исключительных случаях (при испуге) я замечала у шимпанзе подобное приседание на-корточки, но эта манера держаться у шимпанзе всегда была чрезвычайно кратковременной и не такой устойчивой, как у ребенка человека; она требовала дополнительной опоры на руки (Табл. B.38, рис. 3), в то время как у человека в этом случае руки оказывались всегда свободными и выполняли разнообразные двигательные и хватательные акты.

Уже эти позы наглядно выявляли преобладающую опорную роль ног человека по сравнению с его руками, в то время как у шимпанзе при процессе сидения и руки сохраняют свою подсобную опорную роль. На этих примерах выступает с полной очевидностью тот факт, что ноги ребенка человека оказываются более сильными, мощными и более длинными^[118] по сравнению с таковыми шимпанзе; находясь в согнутом состоянии, такие ноги длительно способны удерживать на весу^[119] все согнутое тело ребенка и в любой момент могут помочь ему поставить его в вертикальное положение, выпрямить без участия рук.

Шимпанзе при аналогичном привставании должен неизменно опираться на руки.

Длина ног человека по сравнению с таковыми шимпанзе обусловливает то, что, сидя на-корточках, ребенок не достает задом земли, а если бы хотел сесть, то несколько запрокинулся бы назад; шимпанзе, наоборот, сидя в подобном положении, плотно опирается на самый концевой (тергальный) отдел туловища, прилипая им к земле, отяжеляя себе быстрое привставание.

При просмотре различных сидячих поз ребенка человека невольно останавливает внимание очень настойчиво повторяющаяся при разных ситуациях манера сидения ребенка на согнутых коленях направленных назад одной или обеих ног (Табл. B.98, рис. 3, Табл. B.119, рис. 3), причем то он подгибает под себя одну ногу (обычно левую) и опирается о подошву круто согнутой в колене другой (правой), готовый легко приподняться (что бывает при быстро текучих, переменчивых играх)^[120] , то при более сосредоточенных занятиях (например при рассматривании новой игрушки или при процессе штемпелевания печаткой) он совершенно подгибает под себя обе ноги, выставляя наружу лишь коленки (Табл. B.104, рис. 5; Табл. B.38, рис. 2).

Я замечала даже, что эта своеобразная поза сохраняется у людей до зрелого возраста, и в частности те, кому приходится много сидеть и писать, знают, как при уставании сидеть со свешенными вниз ногами, не будучи в состоянии прервать занятия письмом, уже взрослые люди охотно применяют именно эту позу сидения на согнутых коленях.

Из сотен фото с Иони, сидящего в естественном положении, мне совершенно не удается найти ни одного снимка, где бы у шимпанзе имелась аналогичная эта типично человеческая поза.

При сопоставлении более искусственных способов сидения шимпанзе и ребенка, например их сидения на коленях человека или на скамьях и стульях, мы должны подчеркнуть большее сходство поз обоих детей (Табл. B.2, рис. 2; Табл. B.38, рис. 5, 6).

Характерно, что в то время как Иони так же легко садился на скамейку, как и взрослый человек, Руди (в возрасте 1 г. 6 м.) еще не мог самостоятельно присесть на скамью и, стремясь сесть, шлепался на пол, мимо скамьи; позднее (в возрасте 1 г. 7 м. 8 д.) он садился осложненным способом, именно: подойдя к скамейке вплотную, он повертывался к ней спиной, пятился задом, непременно стараясь прикоснуться к скамье тыльными сторонами ног (икрами), затем он начинал осторожно, опасливо медленно приседать, садясь вплотную не ранее, чем нащупывал задом прочную плоскость скамьи и ее устойчивое положение. Только позднее дитя садилось на скамью, опустив этот прием предварительного нащупывания твердого субстрата.

В случае сидения малышей на высоких постаментах, при свободном свешивании их недостающих до земли ног и у Руди и у Иони замечалась тенденция к сближению ступней — к придерживанию одной ступней другой ступни — повидимому во избежание их качания (Табл. B.39, рис. 3, 4).

У обоих сидящих на коленях человека детей было стремление прижаться, привалиться телом к держащему их человеку, опереть о него поудобнее свою голову, прижаться щекой к туловищу человека, держащего их (Табл. B.2, рис. 5).

При наличии усталости у того и другого малютки возникает потребность подпереть свою голову облокотившейся рукой; но в то время как шимпанзе в этом случае прислоняет голову к сложенным пальцам кисти и даже предплечья (Табл. 1.4, рис. 4), человек^[121] при сходной ситуации подпирается только пальцами, делая характерный для взрослого, всем нам известный значительный жест — «жест мыслителя», упирая раздвинутые 1-й и 2-й пальцы в висок и в скулу, а тремя остальными сложенными пальцами подпирая щеку.

Сравнивая позы стоящего на ровной поверхности шимпанзе с таковыми же ребенка человека, мы усматриваем еще меньшее сходство, чем то наблюдалось при сопоставлении сидячих поз.

Типичное для шимпанзе стояние с опорой на опущенные до земли руки совершенно несвойственно и даже недоступно ребенку человека уже в силу короткости его рук (Табл. B.40, рис. 5).

Подсобная поддерживающая тело роль рук при стоянии наблюдается, как известно, только при первых попытках ребенка (примерно в возрасте 6 месяцев) стоять с какой-либо поддержкой в вертикальном положении (Табл. B.40, рис. 2, Табл. B.43, рис. 2); уже к 9 месяцам, а тем более к году дитя стоит на ровной почве совершенно устойчиво, не требуя помощи рук (Табл. B.40, рис. 4).

Правда, годовалый ребенок имеет при стоянии еще широко расставленные ноги (табл. 40, рис. 4), как то за правило наблюдается и у шимпанзе, в особенности при вставании его в вертикальное положение (Табл. B.4, рис. 1, Табл. B.43, рис. 1), — но даже и в этом возрасте мы видим у дитяти человека плотную опору на подошву ног, без всякой тенденции к припаданию на наружный край стопы, как то неизменно наблюдается у выпрямившегося шимпанзе^[122] ; стоя дитя имеет совершенно выпрямленные и колени и туловище, в то время как у стоящего шимпанзе колени полусогнуты. Уже 2-летний ребенок обычно стоит со сближенными ногами (Табл. B.40, рис. 6).

Выпрямленное при стоянии положение тела уже для 1½—2-годовалого ребенка человека является правилом. То же самое положение для 3—4-летнего шимпанзе является исключением; при типичном стоячем положении шимпанзе ось его тела имеет наклонное, а у человека вертикальное положение (ср. Табл. B.3, рис. 1, 2 и Табл. B.44, рис. 5).

Нечего и говорить, что вертикальная поза уже годовалого ребенка более устойчива, чем таковая нашего шимпанзе.

При наземном образе жизни эта выпрямленная вертикальная поза является биологически и более выгодной: она предоставляет глазам большее поле для обозрения арены своего предстоящего продвижения и действия, освобождает руки для обороны — в случае опасности, угрозы со стороны врага, для труда, для творчества — в случае спокойной ситуации и при наличии досуга.

Позы свободно спящего человеческого ребенка аналогичны таковым дитяти шимпанзе (Табл. B.41, рис. 5); чаще всего подобно Иони Руди лежит на боку, засовывая одну ручку со сжатым кулачком под щеку, под подушку; в течение ночи позы ребенка часто меняются; и можно наблюдать, как Руди (подобно Иони) спит вниз животиком, уткнув личико в подушку, поджав под себя сжатые в коленях ноги, подобрав ручки. Прежде чем заснуть, дитя (еще в возрасте 5 м. 3 д.) трет глазки ручками, кулачками, трется личиком о лицо держащего его человека, тычется личиком в плечо, в уголок локтевого сгиба руки, отвертывается от света, иногда прямо кладет ручки на глазки и так засыпает с ручками, положенными на лицо; подобно Иони перед засыпанием Руди некоторое время выискивает желаемое положение, перевертывается с боку на бок, вертит головкой, приподнимается на подушке то выше, то ниже; дитя то подкладывает руку под голову, то вынимает ее, то приподнимается, взглядывает вверх, видит мать и улыбается. Засыпая, даже 2-месячный Руди порой держится за пеленочку, а когда спит у меня на руках (3-месячный), зацепляет ручкой за мою кофту — и так и держится ручкой во все время сна, вытянув ее в вертикальном положении, не желая отцепиться (очень напоминая этим актом держащегося за перекладины и веревки спящего Иони).

Минут 10—15 перед засыпанием ребенок еще беспокоится, затем утихает, время от времени тяжело поднимает веки, приоткрывая, тараща глазки, потом его глаза несколько суживаются, становятся щелевидными, потом один глаз засыпает, в то время как другой глаз полузакрывается (у дитяти 3 месяцев), потом судорога пробегает по векам, глазки плотно слипаются, — и дитя засыпает.

Особенно охотно Руди (в возрасте 1½—3 лет) спит, держась за мою руку и не желая ее отпустить даже во время сна; если он просыпается и замечает, что я не держу его за ручку, он просит: «мама, дай ручку».

Подобно Иони в жару дитя разметывается по постели, закидывает кверху ручки, как бы «возносится» (Табл. B.41, рис. 1), прижимает одну ручку к шейке (Табл. B.41, рис. 4, 3), широко распластав пальчики, то перекрещивает ручки на груди, напоминая рафаэлевских ангелочков, то подкладывая обе ручки под голову (Табл. B.41, рис. 2), — этой позы я никогда не наблюдала у спящего Иони. Сон дитяти человека, как и шимпанзе, очень крепок. Разоспавшись, оба малыша позволяют перевертывать их с боку на бок, укрывать одеялом и не пробуждаются при этом.